Беседы с Уэйном Ликермэном в Лос-Анджелесе

20.09.2004

Оригинал находится http://www.advaita.org/aftrans.htm.

 

Уэйн: Как вышло, что ты оказался сегодня вечером здесь?

Ø      Я пришел с друзьями. Жан и Сьюзен много раз были в Индии у Рамеша. Мы все оказались в одном и том же месте, в одно и то же время. Я читал книги Рамеша, Нисаргадатты – данное направление Адвайты. И я подумал, было бы чудесно встретиться с кем-то, кто воплощал бы это учение намного глубже, чем те, с кем я уже знаком.

Уэйн: Что привлекает тебя в учении?

Ø      Оно очень созвучно мне, вся эта идея о том, как не контролировать то, что я есть.

Уэйн: Это хорошая новость или плохая новость?

Ø      Я не очень хорошо чувствую свое тело, у меня нет взаимодействия с ним. Каким-то образом, я пытался изменить это, изменить то, как я ощущаю это – изменить вещи.

Уэйн: У тебя что, какое-то особое физическое состояние?

Ø      Да. Бывает временами; и это ухудшается. По существу мне помогла сдаться идея о том, что я не делаю этого; я не совершал ничего неправильного, и я не могу сделать что-то, чтобы действительно изменить это, и жизнь сделалась более привлекательной и легкой.

Уэйн: Я абсолютно убежден в этом! И это одно из великих благословений этого учения, когда оно находит свою цель. Ошибочная идея, в течение долгого времени прокладывающая себе путь с каждым новым возрастным витком, состоит в том, будто ты проявляешь свое состояние. Соответственно, если у тебя плохое состояние, ты начинаешь думать, что не справился с этим.  Это накатывается, и наотмашь бьет в лицо, оставляя тебя с ощущением того, что ты – дерьмо. Таким образом,  ты чувствуешь, что ты не просто болеешь, но еще и полностью ответственен за это!

Ø      Как будто сделал что-то не так.

Уэйн: Именно. Ужасающая идея. Это, несомненно, то, что больше всего достает меня. Как правило, я не говорю о других учениях. Но, я не могу выносить идею о том, что ты контролируешь свое здоровье, ты контролируешь свои обстоятельства, и все, что тебе нужно делать, – так это построить себя приличествующим образом, гармонизоваться со вселенной, и тогда ты сможешь оказать воздействие на собственное исцеление, – равно как и на все остальное.  Для меня это самая отвратительная из идей. И она здорово докучает мне.

Ø      Она не помогает.

Уэйн: Она совершенно не помогает. Благословение понимания и благословение учения состоит в том, что происходит – в том, что происходит в этот момент – функционирование Тотальности, функционирование обширных сил вселенной.

В них сокрыто то, что, все может измениться в любое мгновение. То, что действительно происходит вплоть до настоящего момента, - не означает, что непременно так и будет продолжаться дальше; каким бы ни было твое состояние, нет никакой необходимости этому продолжаться все время, – это было бы плохой новостью, если бы вещи на самом деле продолжали идти хорошо для тебя. Тем не менее, это хорошая новость, когда вещи не идут так, как надо. Сама основа жизни, основной элемент всего, что проявлено - это изменение. 

[Пауза.]

Уэйн: Ты был у Рамеша?

Ø      Да. Я виделся с ним в Бомбее. Может быть, когда-нибудь я увижу остальную Индию, тем не менее, это единственное место, где я пока побывал.

Уэйн: Когда последний раз ты был там?

Ø      Весной. На самом деле, Уэйн, мы уже сталкивались с вами. Я работаю над редактированием “Опыта Бессмертия”. Я хочу завершить ее. Я оказался сегодня здесь и решил зайти к вам.

Уэйн: Как идет работа над “Опытом Бессмертия”?

Ø      Я ездил в Индию как раз для того, чтобы издать ее. Таким образом, она почти готова и будет опубликована там. 

Уэйн: Твоя цель напечатать, издать и тому подобное, или ты хотел более глубоко исследовать сам текст?

Ø      Поначалу меня глубоко огорчало то, что такая прекрасная книга настолько обветшала. Трудно понять суть линий, потому что многие значения скрыты во множестве высказываний. Таким образом, ничего не оставалось, как  только завершить начатое дело и напечатать книгу. Все же она очень сложна, и такой останется. Мне хотелось сделать ее более доступной.   

Уэйн: Прекрасно. Достойные усилия.

Ø      И я так думаю; это захватило меня. Я задал себе классический вопрос Рамеша: “Есть ли что-то, что я могу делать?” Зная о вашей глубокой любви к Рамешу, я подумал, хороший момент повидать вас.

[Пауза.]

Ø      Уэйн, когда происходит принятие, маятник как-то иначе качается к не-принятию?

Уэйн: Принятие, к которому отсылает Рамеш и я, не является чем-то дуалистичным по своей природе. Принятие – это отсутствие, итак это не то принятие, которое качается в не-принятие. Мы можем назвать это Принятием (с заглавной буквы) для отделения от того принятия, которое приходит и уходит, где ты принимаешь что-то и затем не принимаешь это. Принятие, на которое указывается, является абсолютным; не относительным, оно не особенное, не личное. Оно абсолютное. 

Ø      Могли бы вы определить это, как принятие, которое включает в себя не-принятие?

Уэйн: Оно включает все. Само по себе оно неподвижно. В данном случае специфика ссылки на модель маятника, которую я часто использую, состояла в том, что энергия, качнувшись в определенном направлении, несет с этим энергию для того, чтобы качнуться в свою полярную противоположность. Когда есть одна вещь, в ней всякий раз не проявлено, скрыто присутствует движение в свою противоположность.  В этом заключена суть проявленной вселенной, суть того, что дуалистично по своей природе. Таким образом, Принятие - тотально, не относительно; внутри него находится то, что существует относительно.

Ø      Есть ли другое определение для понятия принятия?

Уэйн: Определений много.

Ø      Для меня слово принятие ассоциируется с тем, что дуалистично. Если я посмотрю на то состояние, где мне действительно очень хорошо, то это даже не приятие; принятия  или не-принятия в нем нет. 

Уэйн: Мы можем назвать это Присутствием; мы можем назвать это Тотальностью; мы можем назвать это Источником; мы можем назвать это Сознанием. Принятие того, “что есть” в Тотальности “Того, что Есть”. Принятие, о котором мы говорим - не имеет отношения к одобрению того, что приходит и уходит – одобрение и не ободрение.

Ø      Это язык.

Уэйн: В конечном счете, мы замкнуты внутри языка, и любое слово, конечно же, по самой своей природе дуалистично. Любая концепция, любой опыт, – даже опыт Присутствия, – относительны и дуалистичны. Это должно быть. Это, безусловно, так. Много того, что в духовных кругах относят к трансцендентному, - на самом деле, дуалистично. Ведь чтобы достичь ноуменальное, необходимо обрести некое тотальное неопределенное Присутствие. Это движение, возвращающее в “это”, избавляющее от связи или ассоциации со всем этим. Таким образом, ты избавляешься от того, что деструктивно и беспорядочно. Ты освобождаешься от мирского дерьма, и затем возвращаешься в то, что является существенным, - в то, что является тотальным, духовным, благочестивым, и, в конечном счете, - ничем.

Я тоже прошел через это. Я был вовлечен во множество практик, цель которых - сделать меня более центрированным, более присутствующим, по отношению к тому, что  я рассматривал как духовное. Когда я встретил Рамеша, вся парадигма сместилась. Вместо возвращения в то, что духовно, внутренняя душевная энергия поиска двинулась наружу, расправляясь в направлении включения всего, что проявлено, - как духовное. Все понималось, как выражение источника. Итак, если ты хочешь воссоединиться с Богом, только расслабься, прикоснись к себе, или к кому-нибудь еще. Наслаждайся. Смейся. Живи. Это и есть проявление Бога. Это была чудесная перемена.

Ø      Это как раз то, что меня немного беспокоит, потому что я сразу же представляю убийцу, входящего в дом с пистолетом, направленным на моего сына или дочь, и назвать это духовным мне очень трудно.

Уэйн: Это трудно. Тебе придется расширить свое определение духовного, к тому, что находится за пределом того, что тебе нравится, за пределом того, что ты ощущаешь для себя как хорошее, и включить самую ужасающую вещь, какая только вообразима, поскольку это все включено в природу того, “что есть”. Указатель относится именно к этому: каждая вещь – хорошая или плохая, нравится она нам или не нравится, наносит ли она вред нашему сердцу или раскрывает его, – является продуктом одного и того же источника.

С самого раннего возраста мы обусловлены представлением о Боге, как о чем-то хорошем. Все плохое, разумеется, относится к дьяволу. Или к тебе: человеческие существа являются источником плохих вещей, и когда ты освободишься от человеческих качеств, тогда ты будешь похож на Бога. В этом суть представления, которое стало источником вдохновения не только для данной культуры, - для всех культур. Бог – это что-то большое и совершенное. А то, что находится здесь, - земное, житейское и мирское, - это то, что пачкает, загрязняет, так или иначе, является тусклым или непристойным.

Таким образом, весь этот комплекс представлений, который я обнаружил таким раскрывающимся во все стороны, под воздействием учения Рамеша, расширял границы того, что было Божественным, того, что было духовным. Когда он использовал термин Тотальность, он на самом деле имел в виду это. Тотальность означает всеобщий; это включает все. Плохое, безобразное, самых ужасных убийц, мучителей, домогателей детей – все то, что наводит ужас – включалось в то, что было конечным богом.

Принятие, на которое указывается, как на принятие существующей Тотальности такой, какая она есть, не препятствует человеческому отклику на это. В качестве инструмента ты запрограммирован реагировать человеческим образом, и если кто-то придет и наставит на тебя пушку, ты откликнешься на это в соответствии со своей программой. Ты можешь побежать или напротив перейти в контрнаступление; в данный момент ты будешь действовать в соответствии со своей природой. Принятие не означает инертность; принятие не связано с определенным действием или откликом. Оно включает все вообразимые отклики.

Когда я был в Бомбее у Рамеша, какой-то идиот пришел на одну из бесед и, решив, что он очень умный, начал проверять Рамеша. Он пульнул в него из детского пистолета, просто чтобы посмотреть, какова будет его реакция. Таким образом, он решил определить, что за мудрец в действительности Рамеш, или еще, бог знает, какой вздор был у него в голове. Поскольку Рамеш не отреагировал, он решил, что проверил Рамеша, что тот вроде бы ничего, настоящий мудрец оказался. Когда я увидел Рамеша чуть позже, тот сказал, что не отреагировал страхом, поскольку парень был не очень хорошим актером!  

Нельзя по реакции, как по тесту с лакмусовой бумажкой, определить состояние духовности или духовной пробужденности. Реакция организма происходит в соответствии с его программой и природой. Реакция момента основывается на программе организма в данный момент времени.

Ø      Мне нравится слышать это, какими бы способами это не выражалось, но как бы вы объяснили те или иные типы свободы или творчества, которые мы имеем? Есть ли у нас какой-нибудь контроль на чем-нибудь?

Уэйн: Мне приходится отвечать классическим вопросом: кто такие “мы”, которые осуществляют контроль? Какова природа того, о ком мы говорим как о том, кто осуществляет контроль? Ты говоришь о природе аппарата тела/ума?

Ø      Да, полагаю это тот, кто задает вопрос.

Уэйн: Является ли аппарат тела/ума источником своих действий или это только инструмент, через который действие происходит? Это мой контр вопрос. Я могу сказать тебе, что у тебя есть свободная воля. Она скажет тебе, что у тебя нет свободной воли. Кому ты поверишь? У меня удобное кресло; порядок, ты можешь верить мне. Тем не менее, в следующую субботу ты встретишь кого-то еще, кто появится в этом городе, у него в комнате будет уютное кресло. Ты спросишь, есть ли у тебя свободная воля, и тебе ответят: “Нет!” Так какое ты  примешь решение? Ты попался. Если ты постоянно ходишь на встречи, ты можешь услышать все, что угодно.

Контр вопрос указывает тебе вернуться и докопаться до истины самому, глубоко посмотреть в собственные отклики и реакции, чтобы увидеть, ты ли их источник. Если ты найдешь место, где ты являешься автором своего отклика, незатронутого ничем внешним, тогда отлично! Тогда ты можешь сказать: “Я сотворил это; я создал это; я источник этого”. Тем не менее, ты вынужден искать, где такая точка находится, где место, в котором то, что ты делаешь и говоришь, остается не затронутым внешними условиями.  Если это подвержено воздействию со стороны, тогда внешнее, стороннее диктует то, что происходит, то, что ты делаешь, - диктует неуловимо и постоянно. Если в этом присутствует внешний фактор, тогда он же является и “ограничителем” твоей свободы действовать.  А если свобода ограничена, тогда это уже не свобода; это обусловленный отклик; он обусловлен чем-то. Итак, твоя задача состоит в том, чтобы найти точку, в которой нечто не обусловленное создано этим аппаратом тела/ума. И как только ты найдешь это, ты можешь со всей убежденностью сказать: “У меня есть свобода делать это”.

Ø      Я еще не нашел это.

Уэйн: Продолжай искать.

Ø      На самом деле я прекратил искать.

Уэйн: Твой вопрос говорит об обратном.

Ø      Верно. Да… почти прекратил поиск.

[Пауза.]

Ø      Привет, Уэйн. Мы встречались в Росс. Я новичок в учении, вернувшись в апреле этого года, начал изучать Адвайту, - так я до сих пор и плаваю в этом. Здесь шла речь по поводу классического вопроса Рамеша: “Существует ли что-то, что я могу делать?” Я не знаком с этим. Мне было бы интересно, что вы могли бы сказать на это. В некотором роде я борюсь с личной ответственностью.

Уэйн: Когда ты принимаешь что-то за свое эгоистическое действие, когда ты говоришь: “Я создал это. Я являюсь источником этого”, – будь то мысль, чувство или действие – Рамеш предлагает тебе вскрыть всю противоречивость этого. По существу, ты смотришь и видишь, находится или нет то, на что ты претендуешь как на свое эгоистическое действие, мысль или чувство, - под воздействием внешних факторов: твоей культуры, твоей генетической предрасположенности, разного рода воздействий. Ты видишь, существует ли что-то независимо от этих сил. Если это не является тем, что независимо от внешних сил, то каким образом, в каком месте ты можешь предъявлять права на это действие,  как свое? В этом суть вопроса.

Ø      На встрече с вами в Росс я понял, и я до сих пор ощущаю это в своей жизни, что я придерживаюсь тенденции, о которой вы упомянули раньше, - одухотворять все то, что представляется хорошим. Когда есть намерение, и ты следуешь этому намерению, ретушируя, таким образом, все негативное или стараешься преобразовать все негативное – то, что ты называешь негативным. С тех пор как я встретил вас в Росс, я осознаю все большее и большее отпускание этой тенденции. Приходит ли отпускание через резонанс, который я ощутил с вами, и который с того момента нарастает, - связано ли это с ним? Или просто настало время для данного персонального организма именно так чувствовать и переживать это?

Уэйн: Мы можем характеризовать это различными способами. По сути, мы рассказываем истории о событиях. Существует миллиарды событий в жизни. Мы выдергиваем пару таких событий и протягиваем причинные связи между ними; так функционирует человеческий организм.

Ø      Как я вижу, мозг постоянно занимается этим.

Уэйн: Это то, что он делает. Он для того и сконструирован, чтобы формулировать и формировать обширные данные во вселенной. Коль скоро у тебя человеческие мозги, ты будешь формировать вещи в манере, свойственной человеку; ты будешь вытаскивать определенные вещи из окружающей среды в соответствии с нормами работы  человеческого мозга. Одна из таких структур – причина и следствие.  Это очень функциональный способ восприятия.

Мы указываем на то, что находится за пределами этой коробки на тотальность того, “что есть” и говорим, что внутри тотальности того, “что есть” существуют все события. Ты можешь описать то, что произошло: ты пришел на беседу в Росс; у тебя было переживание; продолжаются последующие переживания; так ты оказываешься здесь. Все это независимые события, – квантум, -  и, тем не менее, мы берем и нанизываем их вместе в историю человеческой жизни.

Ø      С момента нашей встречи я ощущаю то, что имеет отношение к переживанию эмоциональной полноты; скорее всего это связано с тем, что я не пытаюсь больше ретушировать определенные вещи. Таким образом, кажется, будто я нахожусь эмоционально всюду – и, тем не менее, все же остается часть меня, которая наблюдает за этим. Является ли эта эмоциональная русская горка частью процесса, или это только…

Уэйн: Это часть того, что есть.

Ø      Лишь то, что есть для меня?

Уэйн: Не “лишь” то, что есть. Это часть ТОГО, ЧТО ЕСТЬ. Это никак не минимизируется тем фактом, что это часть Тотальности. Как видишь, это именно то, что говорит эго: “Если я не создаю это, тогда это лишь происходит. Это только есть”. Это можно услышать здесь практически от каждого, всякий раз, когда описывается событие (в их уме), которое не связано эгоистически: это “лишь” произошло; мы только марионетки; мы лишь делаем это? Тогда как в действительности все события, которые происходят, являются частью функционирующей Тотальности, вселенной. Они не лишь происходят; они ПРОИСХОДЯТ – происходят как часть огромного происходящего, часть огромной матрицы событий.

Вот как это описано Рамешем: “вселенная беспричинна, как ожерелье из драгоценных камней, в котором каждый является только отражением всех других” – каждый является отражением всех других – “в фантастической взаимосвязанной гармонии, которая не имеет конца”. Итак, каждая вещь является отражением  всего остального; каждая вещь является аспектом целого; нет вещи, которая независима. “Взаимосвязанная фантастическая гармония, у которой нет конца”. Действительно прекрасно!

Ø      Полагаю, я пытаюсь услышать импульс, найти импульс, который поведет меня внутрь и за пределы сознания. Найдя этот импульс…

Уэйн: Ты можешь найти, а можешь и не найти это полезным. Согласно моей модели, эго абсолютно бессильно. Оно не делает ничего – исключая предъявления прав на процесс. Фальшивое требование продолжает предъявляться; более точно, оно продолжает предъявляться внутри отождествленного организма, претендующего на действия, как на “свои” авторские. Это требование на превосходство и могущество. Указатель заключается в том, что все, что происходит, является частью обширного функционирования Тотальности – каждой вещи! Эго не делает ничего. Даже требование прав эго на авторство является частью функционирования Тотальности.

Таким образом, все, что ты делаешь, и все, что мы можем сказать об этом, - то, что происходит, происходит через этот организм. И это является фактом функционирования Тотальности, несмотря на заявления эго: “Я делаю это. Я не должен был делать это” или “я классно сделал это” – любая вовлеченность эго является тем, что происходит. Эго – не источник этого. Так происходит, но эго – не источник этого. Вот то, на что указывает учение. Все, что есть, - является Сознанием.

Ø      Думаю, что вопрос “есть ли что-то, что я могу делать” направлен на создание состояния замешательства, которое вы упоминали ранее, когда люди принимают принятие за пассивность, тогда как оно этим не является. Когда есть что-то, что не нравится в том, “что есть”, не означает ли это, что ты вынужден принять это, как “то, что есть” и позволить этому происходить. Необходимость принять то, что есть, тем не менее, не предохраняет тебя от говорения о том, что тебе это не нравится; просто это лишь то, с чем ничего нельзя поделать. В мире есть много вещей, которые могут тебе не нравиться, и которые ты не собирался совершать. Что-то может не нравиться, но ты вынужден позволить этому быть.

Уэйн: Если ты можешь! Это всегда возвращает просто к оцениванию того, что произошло и пониманию того, что происходящее является функционированием Тотальности, – что бы это ни было. Что бы это ни было!

Ø      Это прямо какой-то фатализм.

Уэйн: Фатализм, это когда эго говорит: если я не вовлечен в это, тогда то, что происходит – тщетно, бесполезно, никчемно. Фатализм – это отрицание будущего; это отрицание ценности будущего, которое основывается на том факте, что эго не собирается вовлекаться в это. Вот фатализм: это только происходит, так зачем что-то делать; все предопределено; все спланировано; следовательно, можно ничего не делать. Тем не менее, из поля зрения упускается тот факт, что твои действия вовсе не являются тем, что делаешь ты. Твои действия или не действия, в сущности, являются продуктом вселенной. То, что ты делаешь или не делаешь – основывается на твоем понимании или отсутствии понимания того, что все является функционированием вселенной, Тотальности.   

Ø      “основывается на твоем понимании или отсутствии понимания”?

Уэйн: Не имеет значения. Не важно, есть понимание или его нет. Понимание и недостаток понимания являются аспектами все того же функционирования.

Ø      Таким образом, вместо того, чтобы культивировать этот фаталистичный взгляд на вещи, было бы лучше увидеть, что произойти может все что угодно.

Уэйн: Именно. Все может случиться с точки зрения воспринимающего. С точки зрения организма тела/ума то, что случится в следующее мгновение – неизвестно. Вот почему это так безгранично интересно. Все может случиться в следующее мгновение. Хорошее или плохое.

Ø      Как бы вы описали те моменты, которые вы ощущаете, как нечто, сотворенное вами, как если бы у вас было намерение встретить кого-то, и вы идете и там – он?

Уэйн: Когда намерение вселенной находится в согласии с твоим намерением, это ощущается великолепно, это ощущается так, будто и дальше все будет продолжаться в том же духе. Эго говорит: “Вот! Я всемогущественен! Я сделал то, что случилось! Я действительно кое-что могу здесь!” Это действительно производит возбуждающее впечатление, поскольку в 99% случаев происходит с точностью наоборот. Спасения не происходит. Ты бы очень хотел, чтобы другие вещи не случались для тебя.  И снова, снова и снова эго постоянно разоблачается как бессильное, абсолютно бессильное. Итак, в тех случаях, где оно может предъявлять право требования: “Я хотел сделать это, и это произошло!” – да!

Ø      Таким образом, ничего не остается делать.

Уэйн: Тебе приходится видеть это самому. Если действительно есть что-то, что имеет отношение к тебе, и ты можешь делать это, делай это! Если ты можешь создавать, пользуясь всеми средствами, – создавай хорошо. Но мне трудно представить, что ты уже не достаточно пытался в течение многих лет. Возможно, основную часть своей жизни ты пытался с помощью своей воли воздействовать на мир, чтобы получить то, что по твоему мнению ты желаешь получить. 

Ø      Да, но борьба закончилась.

Уэйн: Тогда это милость; если борьба окончена - это действительно благословение. Таким образом, иногда ты получаешь то, что хочешь; иногда ты не получаешь то, что хочешь. Это жизнь. Когда есть понимание того, что это – жизнь, - проблемы нет. С убежденностью в то, что «я» создает что-то, - когда что-то идет плохо, у тебя появляются большие проблемы. Тогда, получается, что «я» создает проблему. «Я» буквально вляпывается в это, и усердно пытается выбраться.  И тогда необходимы совершенные техники, тогда необходимо быть более твердым» - как бы то ни было, это становится тем, в чем ты вынужден находиться для того, чтобы быть более успешным в создании того, что ты заслуживаешь или того, что ты хочешь.

Ø      Ну, эго слишком велико для этого. Я не говорю, что у меня проблемы. У меня и нет проблем.

Уэйн: Здорово! Отрицание – классная вещь! Тем не менее, ты прав, понятие сотворчества – еще одно невероятное требование эго: с силой Бога и моими мозгами мы управимся; я только помогу Богу в его затруднении, сделаю тончайшие корректировки в «том, что есть» так, что они наведут порядок; я не хочу оставлять это Богу, потому что у Бога будут проблемы, итак я помогу Богу создать идеальный мир -  как правило, идеальный для меня.

[Пауза.]

Ø      Назвали бы вы милостью то, что стали реализовывать это учение, и жизнь стала выглядеть более легкой, наполненной радостью и отсутствием страдания?

Уэйн: Я бы сказал, что это хорошее рабочее определение, как и любое другое. Безусловно.

Ø      Но путь – это также милость. Что бы мы ни делали, какие бы духовные практики ни выполняли, как бы то ни было, становится легче, и это происходит благодаря милости, не так ли?

Уэйн: В моем излюбленном словаре «милость» определяется как «незаслуженная благосклонность Бога». И это на самом деле прекрасное определение. Незаслуженная благосклонность; ты не заработал это; ты этого не заслужил. Незаслуженная благосклонность Бога; благосклонностью ты называешь вещи, которые считаешь  хорошими, привлекательными.

Ø      Итак, это означает также, что болезни и все остальное, что ты получаешь, является незаслуженной благосклонностью, данной Богом.

Уэйн: Если ты ощущаешь это как благосклонность, если ты ощущаешь, что это хорошо для тебя, иметь болезни, тогда ты назовешь это милостью. Если ты чувствуешь, что болеть для тебя плохо, тогда ты назовешь это волей Бога. Таким образом,  незаслуженное неодобрение Бога мы называем волей Бога. И то и другое  - термины, которые мы используем, чтобы описать различные вещи. Таким образом, то, что мы ощущаем как позитивное для нас, – мы называем милостью. И  это является подтверждением того, что мы не делаем ничего, – мы не заработали этого, не заслужили этого, – и мы получили это.  Это часть функционирования Тотальности, то, что нам нравится.

Ø      Кажется, это идет от принятия…

Уэйн: Но принятие – это милость. Чем больше принятия, тем меньше страдания. Это так. Тем не менее, наличие принятия  – это милость – незаслуженная милость, данная Богом. Ты не можешь произвести принятие. Если бы это было так, ты бы просто делал это.  Периодически. Ты принимал бы каждое мгновение. Это приходит, когда это приходит.

Ты чувствуешь благодарность, когда это приходит через определенный источник. Это очень по-человечески чувствовать разного рода признательность или благодарность. Если ты отправишься в Индию и встретишь там гуру, такого как Рамеш, и, взаимодействуя с ним, переживешь облегчение страдания и углубление приятия, ты будешь ощущать потрясающую благодарность по отношению к нему и потрясающую любовь и открытость, потому что он явился тем источником, через который это произошло. Это очень человеческий отклик.

Ø      Если симпатии и антипатии представляют собой функцию Тотальности… Я имею в виду, вот вы, положим, находитесь в состоянии просветления, и такие вещи как симпатии и антипатии не имеют веса для вас, не так ли?

Уэйн: Ничего подобного. Симпатии и антипатии – функция организма. Организм сконструирован таким образом, что ему нравятся или не нравятся определенные вещи. Это представляет собой основу генетической предрасположенности человеческих организмов. Это универсальный уровень, тебя привлекают определенные вещи, а другие отталкивают, вызывают отвращение, – и это часть человеческой предрасположенности. Кроме того, частью твоей культуры является то, что тебя будут привлекать именно эти вещи, а не другие. В определенных культурах,  когда кто-то находит личинку, которая живет в коре дерева, он тут же засовывает ее себе в рот,   пережевывает, - и порядок, день удался, потому что обусловленный культурой данный организм переживает это событие, как хорошее. Если бы тебе дали ту же самую личинку и велели съесть ее, ты бы вряд ли переживал это событие как благословение. 

Ø      Несмотря на то, просветленный ты или нет?

Уэйн: Именно. Это никак не связано с просветленностью. Нет просветленной плоти. Плоть есть плоть. У плоти есть определенная генетическая предрасположенность и то, что является результатом обусловленности окружающей среды.  Плоть реагирует в соответствии со своей генетикой и обусловленностью. И затем эго предъявляет права на эти действия и говорит: «я» сделал это. Невзирая на факты. Если ты посмотришь на собственные действия так, как предлагает тебе Рамеш, ты сможешь увидеть, что они являются результатом природы организма на данный момент времени.

В данном уравнении, генетика плюс обусловленность равно соответствуют программированию. В это мгновение ты реагируешь определенным образом; двумя минутами позже произошли другие обстоятельства, программа изменилась, и ты можешь отреагировать уже совершенно иначе. Реакция – это функция организма, и затем эго предъявляет свои фальшивые требования на происходящее как на то, что сделано им.

Ø      В чем разница между проживанием в непрерывном состоянии принятия, и тем местом, где обретаешь самого себя, в котором достаточно быстро происходит восстановление, где я больше не цепляюсь за вещи, не страдаю, но падаю в… Есть ли такой момент времени, когда я падаю в это непрерывное состояние и никогда больше не выпадаю из него?    

Уэйн: Можно так сказать, тем не менее, это вводит в заблуждение. Я скажу почему: опыт, который ты описываешь как присутствие, пребывание «в» этом или пребывание в том, он полностью зависит от опыта пребывания, заключенного в скобки, в противоположность опыту не пребывания в них.   Итак, скобки не пребывания там дают тебе возможность измерить пребывание там; ты можешь только знать пребывание там, как свою противоположность. Без этой противоположности, нет переживания пребывания там. Вот пример, который я могу привести тебе на то, что ты переживаешь сегодня: ты весь день ходишь без камня в туфле. Каким будет твой опыт отсутствия камня? Было ли у тебя какое-нибудь переживание отсутствия камня сегодня?

[Молчание.]

Ø      Кто-то сказал, что гуру показывает на отражение нашей истинной природы.

Уэйн: Я бы интерпретировал это как резонанс, возникающий между двумя объектами, учеником и мудрецом, - суть резонанса состоит в переживании Мудреца (с большой буквы) для ученика. Итак, есть опыт Присутствия, который мы называем истинной природой или Тотальностью. И это опыт переживания резонанса.

Ø      Тем не менее, есть осознание, о котором говорят.

Уэйн: Суть, конечно же, состоит в переживании этого. То, что делает это таким мощным связано с другим объектом, который мы называем гуру – и это может быть гора, человек или что-то еще…

Ø      Это же переживание, а вовсе не объект. Его может даже не быть в данный момент. 

Уэйн: То, о чем я говорю, представляет собой переживание резонанса между двумя объектами. (Я говорю о структуре.) Таким образом, у тебя есть два объекта и, по каким-то космическим причинам, между ними возникает резонанс. К горе Аруначала идет много народу, и у них нет резонанса, Рамеша посещает множество людей, и у них нет резонанса. И, тем не менее,  когда резонанс есть, переживание Гуру возникает вследствие этого резонанса.

Ø      Это милость?

Уэйн: Мы можем назвать это милостью, поскольку это ощущается так замечательно. Это ощущается невероятно удивительно. В зависимости от природы ученика, часто бывает ощущение раскрывающегося в благодарности сердца по отношению к объекту на другом конце, поскольку это единственная реально существующая вещь, которую ученик может скрепить благодарностью. Ты видишь, что у Гуру нет формы, нет субстанции; нет ничего, за что его можно было бы благодарить. Таким образом, это гуру/объект, который представляет собой фокусную точку на другом конце, если он является мудрецом, он знает, что он не тот, кто производит резонанс.

Ø      Для него это также милость.

Уэйн: Он тот, кто внимательно наблюдает переживание в ученике, и видеть это - прекрасно. Он может переживать чувство глубокой признательности, видя прекрасный распускающийся цветок; то же самое чувство признательности мудрец переживает, когда видит, что резонанс случается в ученике. Тем не менее, ты не признателен за цветение, как за то, что создал ты. Нет личного чувства обладания источником цветка. Это случай, явление. И именно поэтому это так прекрасно; резонанс в ученике – драгоценность.

Однако это может быть и гнусным, когда в мудреце/объекте все еще присутствует эго. Поскольку ученик смотрит на тебя, как на объект, в котором он видит Бога, переживающего Тотальность. Если все еще есть эго, это происходит так: «смотрите на меня… видите Бог… ах! В силу этого, я должен быть…» Тогда вы не хотите такой поддержки.

Ø      Может ли быть резонанс с другим объектом или между двумя объектами, чтобы пробудить ученика?

Уэйн: Это не имеет никакого отношения к пробужденности; это связано с переживанием Гуру, которое не является пробужденностью. Пробужденность не имеет никакого отношения к эмпирическому опыту. 

Ø      Могли бы вы чуть подробнее объяснить это? Я не ухватываю суть.

Уэйн: Пробужденность – это событие, в котором чувство персонального авторства умирает. Событие есть, оно переживается организмом, но нет состояния, переживаемого эмпирически, которое организм переживал бы как просветление.  Ученик в присутствии гуру/объекта, переживает резонанс. Через резонанс приходит переживание единства, Присутствия, Источника, Бога. Таким образом, в этом отношении, со стороны ученика, это представляет собой осязаемый опыт. И это приходит и уходит; в этом состоит его природа:  переживаемое эмпирически, на опыте, оно приходит и уходит.

Для мудреца, растворение фальшивого чувства отделенности означает, что больше нет отдельного «того», чтобы познать единение. Это и есть единение. Единение - все то, что есть.  Это не означает, что организм в настоящий момент достиг чего-то. С языком всегда проблемы, потому что мы говорим о получении понимания или достижении просветления.  Тем не менее, это не то, что приобретается. У мудреца нет ничего большего; у мудреца не достает одной основной вещи, лежащей на поверхности всего остального, – чувства персонального авторства, которое создает вовлеченность и отделенность. Этого просто нет, так же точно, как нет камня в твоем башмаке сегодня. Его только нет там. Тем не менее, нет переживания отсутствия. Это просто то, что есть.

 

 

Перевод Елены Бохоровой.

 

Вернуться на Рам Цзы