Пламя Истины
Душевные беседы с Гангаджи
и Илаем
Стинсон
Бич. Калифорния. США. 1999
2004
Перевод Навин (С.Петербург)
Есть
история, в которой рассказывается о появлении Учителей, Милостью распознавших
Сердце Истины. Эта прекрасная история началась со Шри Рамана Махарши, одного из
самых почитаемых мудрецов Индии. Когда он был еще 16-летним мальчиком, его
охватило огромное ужасающее и непрерывное ощущение надвигающейся смерти. И в
самом сердце страха он спросил: «Кто умирает?» В этом истинном вопрошании он
нашел то, которое именуется Рамана, которое является сердцем Сути всех существ.
Рамана – имя, которым его стали называть. Познавая Себя, он провел свою жизнь в
Индии у подножья святой горы Аруначала. Несметное количество духовных искателей
получили прямую передачу сущности его Учения: То, кем мы являемся – это
безграничное Сознание, совершенно целостное и тотально свободное. Для
постижения своего истинного Я, Шри Рамана дает чистое и простое наставление:
«Будьте неподвижны! Будьте абсолютно неподвижны!»
Почти через 50 лет в середине Второй
Мировой Войны, опьяненный Богом индус нашел Раману. Его звали Х.В.Л. Пунджаджи.
Это был семейный человек из Западного Пунджаба и он путешествовал по всей Индии
в поисках Бога. В 1944-м году поиски Пуджаджи закончились под безмолвным
пристальным взглядом Шри Раманы Махарши. Пападжи, как его с любовью называют,
посвятил каждый день своей жизни тому, что бы Весть Раманы о Свободе стала
доступной миру.
Историю продолжают двое американцев –
Гангаджи и Илай, жизнь которых проходила в поисках осуществления Себя, в огне непреодолимой жажды Истины. Милость
привела их к Пунджаджи и в его присутствии сила, превосходящая ум сказала:
«Остановитесь! Будьте неподвижны!» И в своей готовности остановиться они утолили
свою жажду.
И теперь эта история дошла и до вас.
Она говорит простым языком. Она явилась как зов вашего собственного Сердца,
влекущая вас к пробуждению, призывающая увидеть То, что свободно от всех
историй и традиций, от всех учеников и учителей, призывающая увидеть То, что
всегда было и есть свободно. В вашей готовности воспринять единственно значимое
в вашей жажде в вас открывается живое То, которое есть Рамана, То, которое есть
Сердце всего Сущего.
Вейт Линдау, Германия
Veit Lindau, "Terra-libra"
Интервью Вейта Линдау с Гангаджи и Илаем
Гангаджи и Илай
Вейт: Я хочу начать с
глубокой искренней благодарности за эту возможность, за эти отношения на
протяжении этих лет нашего знакомства. Я надеюсь, правильные ответы придут сами
собой, потому что у меня всегда одна и та же проблема - когда я смотрю вам в глаза, все вопросы
исчезают.
Гангаджи:
Тогда, наверняка, придут правильные ответы.
Вейт: Да. Итак, я бы хотел, что бы люди, у которых не
было никакого практического духовного опыта, через это интервью получили
возможность соприкоснуться с сатсангом и Истиной, которая за ним стоит.
Итак, мой первый вопрос. Допустим, что я полицейский
или зубной врач, который никогда не интересовался психологией или духовными
практиками. Тогда, я спросил бы вас –
Что такое сатсанг? Что это значит? Чем вы занимаетесь на сатсанге?
Гангаджи: Мне нравиться этот вопрос, потому что
полицейский на самом деле задавал мне его на моем сатсанге в Нью-Йорке. Там
среди слушателей был молодой
полицейский, но в результате не я, а он сам ответил на свой вопрос. Он
действительно отчаянно искал мира и покоя в самом центре Нью-Йорка, в самом
центре преступлений и в своей роли. Он искал в этом какого то мира, какой то
нежности, того что могло бы объяснить смысл всех страданий жизни.
Илай: Один
человек подошел к нам на улице вчера вечером, когда мы гуляли, и спросил –
Чем это вы тут занимаетесь? Что это
такое, поточнее? - Точнее всего было то, что мы просто гуляли по улице: никаких
мыслей, мы просто здесь. - Так чем вы тут занимаетесь? - И я сказал - Вам надо начать с того, что связано со
счастьем, раскрыть в себе возможность истинного счастья. Тогда он сказал – Вы
знаете, только что со мной произошел случай во время работы шаманов. Когда я
входил туда, они сказали – Последний человек умрет в вертолете от инфаркта. – И
я испугался. И чем дальше я шел, тем больше боялся. Меня охватила паника, и я
повернулся и побежал оттуда. Я не мог продолжать. Я бежал и вдруг спросил себя
– От чего я бегу? – И увидел, что на самом деле, я бегу от страха смерти. - И я
сказал – Да это оно, это как раз то, чем мы тут занимаемся. Каждый бежит от
страха смерти, бежит от него и отвергает его и что бы поверить, что его нет,
погружается во всякие заботы о чем угодно. Вы не хотите смотреть на основной
ужас – страх смерти и у вас не остается времени проживать жизнь. Ведь вы так
быстро бежите, лишь бы быть подальше от смерти, лишь бы быть все время в делах
и заботах о чем-то другом, что бы избежать даже знания о том, что она
здесь. У вас нет времени жить. Поэтому,
только в готовности посмотреть смерти в лицо и умереть - есть возможность
истинно прожить свою жизнь и открыть истинное счастье, когда вы прекращаете бежать от того что
гонится за вами.
Гангаджи: Полицейский тогда ответил - Вы учите людей не боятся смерти. - Но мы оба сказали – Нет, совсем не этому. В смерти нет ничего страшного, но Учение указывает на возможность посмотреть смерти в лицо, встретить смерть еще до того, как умрет тело, прямо сейчас и в этом, действительно, обнаружить, что такое жизнь.
Илай:
Потому что, глядя в лицо смерти, вы обнаруживаете, что вы не умираете. Это и
есть Сатсанг – прямое открытие. Не верование, не идея, не то что вы слышали об
Истине или как представляли ее себе в своих желаниях, но это ваш прямой опыт
встречи со смертью, где вы обнаруживаете, что вы не умираете.
Гангаджи:
Умирает тело.
Вейт: Как это сделать? Как посмотреть в лицо смерти?
Я догадываюсь, что вы не имеете в виду самоубийство.
Гангаджи:
Определенно, мы не имеем в виду самоубийство. Это просто еще один способ
сбежать от страха смерти…
Илай: …или страха жизни…
Гангаджи:
…что одно и то же. Как это сделать? Прежде всего, ясно увидеть, как вы этого
избегаете. И даже еще раньше – ясно увидеть, как много времени в течении дня вы
тратите разрабатывая стратегию, как получить какое то удовольствие и как
сбежать от какой-нибудь боли. Но что бы не слишком много удовольствия, потому
что от этого тоже бывает хочется сбежать. Так что вы все время балансируете,
пытаясь остаться в безопасности посреди боли. И потом, однажды, вы проснетесь в
свои 70 лет или в 80 или в 90 или вы умираете от болезней – жизнь окончена. И
чем она была? В чем надежда вашей жизни? Для очень многих людей вся жизнь была
попыткой избежать этого самого момента, который избежать невозможно. И мы
призываем людей, пригласить этот момент – неизбежный момент смерти тела, т.е.
того, чем вы себя считаете. Пригласить этот момент сейчас, прямо сейчас, как
пригласил его Рамана и обнаружил, что То, кем вы являетесь невозможно описать
словами.
Илай:
Приглашение просто означает, что вы к этому готовы. В своей готовности вам
ничего не нужно делать. Не нужны какие то идеи
- Ладно, сейчас мы проверим, смогу ли я посмотреть этому в лицо. – В
вашей готовности, в этом приглашении возникает все что необходимо, все
приходит.
Гангаджи:
Возвращаясь к моему разговору с тем полицейским в Нью-Йорке. Конечно, он каждый день имел дело со
смертью, и за его плечом постоянно стояла возможность умереть самому или стать
орудием смерти кого-то другого. И он прямо рассказывал, как он должен
закалять себя что бы это преодолеть, как он должен либо встать в позицию
победителя этой угрозы, либо отрицать
то, что она вообще существует, либо вызвать в себе подобие любви к ней и
наоборот, желать того, что угрожает его жизни или жизни других. Но все это не о том. То, о чем говорим мы,
не связано с какой то своей позицией в материальном мире. Оно связано с тем,
что бы на одно мгновение стать неподвижным. А любая активность нашего ума – это
избегание момента неподвижности, потому что в неподвижности у нас нет никаких
идей о том кто мы такие или что такое смерть или что такое жизнь. Своими идеями
о том кто мы такие, мы определяем себя.
И т.к. в этом моменте неподвижности не никакого определения себя, то нет
и «меня», как я «себя» представлял. А
это смерть. И в этой смерти является откровение Того, что не может умереть. В
этом – приглашение сатсанга.
Вейт: Какова ваша
роль в этой пьесе?
Гангаджи: Появляться.
Илай: Отражать, подтверждать.
Гангаджи: Главная роль быть честным. Быть ответственным за то, что бы говорить правду. Говорить правду, и ясно видеть, какой бы ни была играемая роль – это всего лишь роль, – это не Я.
Илай: В этом ключ! Потому что, если вы готовы сыграть любую роль, что появляется, тогда в этом есть польза. Если вы верите что это вы, то вы страдаете. Если вы не готовы сыграть любую роль, что появляется, вы страдаете. Что бы не появлялось – это роль, которую вы играете.
Гангаджи: И все мы играем много ролей, много ролей. Обычно одна из них это когда мы говорим – Вот кто я – но это просто роль, которую мы играем. Все это роли.
Илай: Обычно люди начинают с ролей «я - мужчина» или «я – женщина». Я - мужчина и я играю роль отца. Или я верю что я – отец или я верю что я – сын или я верю… я играю роль на работе. Некоторые люди принимают эти свои роли за реальность, не подозревая, что они играют. Но если вы готовы отсечь первую роль «я - мужчина» или «я – женщина»…
Гангаджи: …или я – кто-то. Что если вы вообще никто. На самом деле, вообще никто. Это подобно смерти.
Илай: Некоторые люди, обнаружив, что они никто начинают страдать – Я должен кем-то быть. Я никто. Я хочу быть кем-то. Это меня мучает. Мне надо оправдываться – И тогда, все что я делаю, исходит из этого. Но То о чем мы говорим (и не надменный некто и не смиренный никто) – это То, кто Вы Есть.
Гангаджи: Это глубже чем ваша мужественность или ваша женственность, глубже, чем ваше человеческое, ваша форма – Которое ждет, чтоб его открыли.
Вейт: Как вы нашли эту Истину?
Именно в своей конкретной жизни.
….
(Продолжение
следует)…